Лицемерие, так не свойственное ему в прошлом, сейчас оно сочилось из него, выливая свои едкие капли на тех, кто находился рядом с юношей. Он был забит, его сущность закрылась в недрах его тела, нацепив на ссохшееся лицо очередную маску. Этот мальчишка, визгливый, не сдержанный, самовлюблённый, как же он раздражал привыкшего к военному строю блондина, казалось, каждая клеточка его тела выла о том, что бы впечатать это женственное личико в стену, выбив зубы, раздробив череп. Нельзя. Он не должен выделятся, не должен показывать зверя, засевшего внутри его гнилой душонки. Отточенные лживой доброжелательностью фразы, кидаемые мальчишке, с радостью отбивающего подачи, раздирали его гортань.
- Ты уверен, что это хорошая мысль, Рем? – Немец скептически покосился на дверь, ведущую, судя по всему, в обитель падших. Кстати, блондин только несколько дней назад узнал об этой группировке. Конечно, мрачный брюнет, огревший его по лицу в первый же день его пребывания на острове, что-то там лялякал по этому поводу, но юноша не придал его словам значения, полагая, что у того просто крыша уехала. И вот сейчас, довольно мирно опустошив парочку литровых тар с коньяком, незаметно упёртых бабоподобным знакомым из учительской, они направились, следуя желанию малоприятного Скаю индивидуума, в штаб организации, носящей дурную славу.
- Не парься, кэп, шесть часов утра, здесь никого ещё нет, да и не будет до вечера, головой отвечаю! – Скрипящий, режущий слух голосок юнца пронзил тёмный коридорчик, позже сменив себя тихим шуршанием открывающейся двери.
Тяжело вздохнув, блондин прошёл следом за новым знакомым. Ему изначально не понравилась эта идея, ибо, хоть он и был уже не трезв, отрок, всё же, не потерял способность мыслить рационально. Ему нельзя было выделяться, нельзя становиться участником скандала, предметом слухов, иначе…иначе та месть, что он приготовил наставнице, не осуществилась бы.
Окинув комнатку изучающем взором, немец отметил её просторность и ухоженность. Ни валяющихся бутылок, ни следов побоищ, даже пыли, как отметил педант, не наблюдалось. Зато здесь было нечто иное, что тут же скривило тонкие ниточки губ не сдержавшего своих эмоций парня. На одной из кушеток дрых так «прилюбившийся» ему брюнет.
- Что этот чмырь тут забыл? -  Прорывающиеся сквозь недовольное рычание слова на корявом английском языке не привлекли внимания спутника Виктора, застывшего в неестественной позе с немым страхом на лице. Скептически скривив тонкие брови, Скай вновь перевёл взор на своего давнего знакомого. Смешно. С чего это мальцу так реагировать на Висту?

Всё сложилось крайне неудачно. Встретить воспитанника той суки, воспитанника, явно не питавшего к юноше особой любви, и тихим характером не отличавшегося. Тяжёлый вздох, а серебристый взор вновь отдан недавнему знакомому. Мальчишка, этот юнец, прямым текстом посылающий преподавателей, несколько раз отсидевший в карцере за свои пьяные дебоши, сейчас внутренне сжался, явно растеряв всю свою спесь в сложившейся ситуации. Это настораживало. Конечно, Скай мог предположить, что брюнет находится в падших, ведь почти все отбросы приюта слетались к этой группировке, с радостью принимающей агрессию, как основной пункт в отношении к миру, но, здесь определённо было что-то иное. Шорох со стороны кушетки вновь привлёк внимание парня к разбуженному, в его взоре явно читался некий отстранённый интерес, но расспрашивать мальца он не стал, понимая, что вряд ли получит от него вразумительный ответ. Взгляд немца заострили домашние тапочки, натянутые брюнетом на ноги. Не позволительно. Губы скривились в усмешке. Забавно.
Полетевший в его сторону стакан заставил блондина отскочить в сторону. Звук разбивающегося стекла, он пронзил комнату, отразившись в мозгах отрока отрывистой болью. Опьянение оставило его, вернув Вику возможность разглядеть картинку, вникнуть в неё. Один из осколков пролетел в сантиметре от впалой щеки парня, разбудив в его крови тут же зашипевший и разнёсшийся по всему телу адреналин. Самоконтроль потерян. Он затронул разум немца, нажав нужные рычаги, он разрушил клетку лицемерия.
Знакомый, как оказалось, особым мужеством не отличавшийся, свалил, оставив человека, которому не так давно клялся в вечной дружбе и верности одного с недоброжелательно настроенным парнем. Ещё одна усмешка. Опасность, она открывает наше истинное я… шваль малолетняя, ничего другого от тебя и не ожидалось…
- Проваливай, баб не звали.
Ну да, в истинно своей манере. Подобные сравнения себя с женским полом воспринимались подростком довольно болезненно, ведь только отец позволял себе такое отношение к блондину. Глаза, привычно сузившие свой взор, губы скривил агрессивный оскал. Не хорошо. Нельзя, нельзя начинать потасовку, план не сработает. Кровь опасно застучала в висках, она подталкивала своего обладателя к очередному необдуманному всплеску ярости.
Несколько резких, рваных, но уверенных шагов к лежбищу. В светло-серых глазах заиграл металлический оттенок. Юноша смаковал свою агрессию, наслаждался ей. Она была так привычна ему, ему настоящему. Эйфория.
- Слышь, чмо подзаборное, держи язык за зубами! – Провокация. Скай прекрасно понимал к чему могут привести подобные слова, понимал, какой опасной паутиной обволакивает себя, и это ему нравилось, он вновь жил, мир приобрёл краски, добавив к монохромности алые полосы жестокости. 
Резко ударив массивным сапогом по кушетке, в опасной близости от ноги знакомого, немец цыкнул языком, в наигранной самоуверенности подняв голову и заносчиво заложив руки в карманы грубого пиджака.

Провокация сработала. Ещё недавно богемно разваливший свои косточки на кушетке парень встал, резко оттянув шевелюру немца, выливая вместе с водой на юношу нотку той ярости, что, как казалось отроку, всегда сгнаивала его душу. На этот раз с губ блондина сорвалась усмешка, надменная, самодовольная. Он был уверен, уверен на сто процентов, что этот типчик не сможет сдержать себя. В каком-то смысле он был даже схож со Скаем. Решать конфликты силой, жестокостью. Этим он располагал живущего в мирке наполненного исключительно насилием подростка к себе, с самой первой встречи вызвав у того уважение, тщательно завуалированное неприязнью. Прошипев что-то на немецком, Виктор дёрнулся в сторону, как только получил свободу. Жидкость тут же была стёрта с лица жёсткой тканью пиджака. Ну-ну… Глаза, казалось, посветлев, тая в себе металлический привкус, они поддались не хорошему блеску. Ответить на жесткость, слиться со зверьём, разрывающим тонкую ткань человечности..Истерзанный мозг посылает извращённое чувство счастья, того, что отнял у блондина он сам, сковав себе руки стратегией мести.
- Понравилось пускать себе пулю в лоб? Иди убейся, жалкая псина.
В глазах потемнело. Опустив руки, немец сделал пару неуверенных шагов назад, растеряв какое-либо желание и дальше продолжать играть свою роль в замысловатой пьесе. Слабость. Он ненавидел себя за неё, не мог смериться с ней. И вот его ткнули носом  в собственное дерьмо, вновь указав юноше его место. Да даже дело то было не в самом факте разоблачения, а в том, кем являлся тот человек, что распознал в отроке его ничтожество. Сказала бы подобное Марта, он приложил бы её о стену, не задумываясь, не сомневаясь. Но Виста…он был человеком иного сорта… Странные картины. Пистолет, пуля, морг. Разум затрещал по швам, разваливаясь на картинки, изображающие тот злополучный день. Поднеся руки к раскалывающейся голове, он впился ногтями в виски, пытаясь прогнать назойливые образы. Дыхание участилось.
- Не смей, не смей… никогда об этом упоминать, сука! – Рычание, тихое, на рваном немецком языке, оно вырвалось из окаменевшей гортани. Опять приблизившись к брюнету, Вик уже хотел зарядить ему оплеуху, но вместо этого, шикнув, сел рядом с ним на диван, зарываясь руками в белые волосы, отводя пустой взгляд в сторону. Его трясло. Яростно помотав головой, раздирая кожу длинными ногтями, он, всё же успокоился, тяжело выдохнув куда-то в пустоту.
- Марта сказала, да? – На этот раз английский. Так и не взглянув на знакомого, блондин, казалось, обмякнув, скрючился, выявляя на своём лице задумчивость. Уничтожить эту девку, уничтожить личное дело, вариантов было не так много, он обязан был это сделать, дабы вновь не опуститься в ту яму, что выкопал сам себе несколько месяцев назад, приняв решение распрощаться с жизнью.

Казалось, у него изначально не было шансов на победу. Не тот противник, да и сам он был вымотан нахождением в карцере не только физически, но и морально. Не смотря на природный инстинкт одиночки, Скаю нельзя было оставаться одному, слишком многое всплывало в его потрёпанном жизнью разуме. Не то состояние. Попробовать ещё раз, когда придёт в норму, когда расчистит своё сознание, когда вновь натренирует ослабевшее тело. В нём проснулось странное желание сломить этого парня, превзойти его, восприняв его, как ту цель, которой он сможет следовать здесь, лишённый возможности заступить на службу.  Ещё одна навязчивая идея, не более.
- Нет.
Наконец посмотрев на знакомого, Скай усмехнулся, беззвучно, блёкло. Покрываешь её? Она всё равно сдохнет от моей руки, и без этого слишком много косяков… Тряхнув белой шевелюрой, он поднялся на ноги, немного пошатываясь. Психозы стали слишком частыми. Осеннее обострение? Это начинало раздражать самого немца, он желал выбить и это проявление человечности из себя. Стать машиной, потерять способность к чувствам, он так давно этого желал.
- Qual è il problema**. Схерали ты приперся сюда? Если я не приказал убить тогда, не зарывайся.
Приказал? Во взоре вновь появилась заинтересованность. На благо, логика у отрока работала бесперебойно. В мозгу тут же всплыли слова ангела, недавно разразившегося пьяной тирадой: «…Блядь, а Босс у нас мужик вообще пиздец какой! И слова против него не скажешь, если хочешь все зубы на месте оставить. У нас его много кто не любит, но, блядь, сидят на жопе смирно, понимаешь? Весело, короче…» Усмешка, на этот раз осветившая вечно мрачное лицо отрока. Это становилось интересно. Хах, эпицентр всего пиздеца сидит передо мной… «какая честь»… Приняв свой обычный, горделивый вид, будто бы забыв всё, что тут случилось, Скай окинул изучающим взором сидящего напротив него брюнета. «Падшие ангелы», значит? Пазл сложился. Обернувшись, он направился к двери, приглаживая растрепавшиеся прядки волос. Сейчас у него уже не было причин здесь оставаться.
- Прошу прощения, я и представить не мог, что вы–многоуважаемый предводитель столь известной группировки, - Бросив столь неоднозначную фразу, не выразив в своём голосе ровно никаких эмоций, он уже готов был покинуть мрачное помещение подвальчика, но именно в тот момент, как он потянулся к ручке, дверь резко распахнулась, являя того мальчишку, что, казалось, не решился бы припереться сюда ещё пару деньков, это уж точно.
Бросив на немца виноватый взгляд, Рем выровнялся, как по струнке, робко поглядывая на своё своеобразное начальство. Что-что, а это Вика действительно удивило, и этого он скрыть никак не мог.
- Босс, простите меня, - Чётко, ровно, а в голосе не наигранное уважение и почтение.– Просто, я подумал, что Скай достоин вступить в наши ряды, вот и решил вам его показать. Я и подумать не мог, что в данный момент вы ещё спите.
Подобное лживое разъяснение, глупое, не логичное, оно развеселило даже блондина. Закрыв глаза, он позволил себе оскалится. Мля, это так мило…
Обойдя знакомого, при этом дружески похлопав его по плечу, блондин покинул, наконец, злополучную комнату. Он определённо вынес свои плюсы из сложившейся ситуации. Информация, она была так ему необходима.